В Великобритании умер драматург и сценарист Том Стоппард. Ему было 88 лет.
Он написал несколько десятков пьес, в том числе "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" (1966), "Аркадия" (1993), "Индийская тушь" (1995). Пьеса "Берег Утопии" (2002) посвящена развитию русской политической мысли XIX века, ее героями являются Герцен с Огаревым, Чаадаев, Тургенев, Белинский, Бакунин, Чернышевский. Премьера последней его пьесы "Леопольдштадт" состоялась в 2020 году.
Стоппард много работал для кино и телевидения. Он автор сценариев "Бразилии" Терри Гильяма (1985), шпионского триллера "Русский дом" по роману Джона Ле Карре (1990), фильма "Анна Каренина" Джо Райта по мотивам романа Льва Толстого (2012) и соавтор сценария "Влюблённого Шекспира" (1998), за который получил "Оскар".
Стоппард поддерживал демократическое движение в СССР и России. Его пьесы ставились в российских театрах, у него было много поклонников, и они прощаются с драматургом в соцсетях.
Конечно же, британские, и не только британские, газеты на своих первых полосах помещают статьи, посвященные Тому Стоппарду.
Невозможно процитировать всё, но вот несколько оценок.
The Sunday Times приводит слова короля Карла о Стоппарде, мне понравилось такое определение, которое, кстати, вынесено в заголовок: "Том Стоппард легко носил свою гениальность". Это сказал король, который был хорошо знаком не только с его работами, но и с ним самим.
The Times пишет:
"Его произведения были настолько высоко оценены, что в Оксфордском словаре английского языка появилось собственное прилагательное «стоппардианский» (“Stoppardian”), которое обозначает остроумные, комичные и плотно сформулированные диалоги, исследующие сложные и философские концепции."
Сэр Стивен Фрай, с которым они вместе любили смотреть крикет, сказал: «Он понимал, что интеллект может быть эмоцией, что взаимодействие идей, остроумия и языка может покорить как сердце, так и разум. Он был гигантом своего времени, а также самым очаровательным, изящным и прекрасным собеседником».
Сэр Мик Джаггер сказал: «Том Стоппард был моим любимым драматургом. Он оставил нам величественное наследие интеллектуальных и забавных произведений. Я всегда буду скучать по нему».
Стоппард был широко известен своим остроумием. Когда в 25 лет он подавал заявление в газету на работу репортером, указав, что интересуется политикой, на собеседовании его спросили, кто является министром внутренних дел, на что Стоппард ответил: «Я сказал, что интересуюсь политикой, а не одержим ею».
И все, конечно, отдают должное его гениальным пьесам и таланту.
Автор, который умел соединять точность мысли, иронию и яркую театральность
Когда умирают такие люди как Стоппард, даже в 88 лет, в первый момент чувствуешь растерянность. Я точно чувствую. Не знаю, почему. Ведь я не боюсь ни смерти, ни разговоров о ней, но все же становится грустно и печально, что еще одним великим умом на свете меньше.
Возможно, Господь хранит баланс, и они уже родились и подрастают - новые великие умы, но мне их не придётся узнать.
Спасибо, дорогой Том, за ваше умение видеть, чувствовать и передавать нам.
Умер лучший, с огромным отрывом, драматург современности. Надо было перечитывать и пересматривать раньше, но кто же это делает раньше.
Умер Том Стоппард - один из самых значимых драматургов второй половины ХХ и начала ХХI века. Автор, который умел соединять точность мысли, иронию и яркую театральность так, что его пьесы становились частью культурного кода.
Великая пьеса "Розенкранц и Гильденстерн мертвы", принесшая Стоппарду мировую славу, переосмыслила Шекспира через взгляд второстепенных персонажей; "Аркадия" стала эталоном интеллектуальной драмы; "Настоящее дело" - образцом честного разговора о любви и искусстве. Стоппард работал и в кино: сценарий к "Влюблённому Шекспиру" принёс ему "Оскар".
Его вклад в мировую драматургию состоит не в эффектных жестах и не в следовании моде, а в создании текстов, которые десятилетиями остаются на сцене и продолжают работать с аудиторией. Ушёл классик, чьи произведения давно стали частью современной театральной истории.
Среди многих написанных им пьес и киносценариев - моя любимая сатирическая антиутопия «Бразилия» , 1985 года - режиссёр Терри Гиллиам - фильм об одной истории любви в тоталитарном обществе (рабочее название 1984 1/2), в котором происходят постоянные диверсии подпольной армии сопротивления (Роберт Де Ниро - один из его руководителей), а вокруг неутихающий праздник жизни, где люди не хотят замечать ничего, кроме веселья и удовольствий.
Новость об уходе в иной мир Тома Стоппарда вызвала из глубин памяти призрачный и точный образ — его пьесу «Отчаяние», эту причудливую литографию по набоковскому холсту.
Два виртуоза игры в бисер со словами, два архитектора зеркальных лабиринтов — Стоппард и Набоков — сплелись в ней в прихотливом танце двойников, где уже не разобрать, где заканчивается автор романа и начинается автор пьесы.
Сама смерть драматурга явилась той последней, горькой точкой схода, которая проявила этот сюжет о тщете, иллюзии и вечном самообмане во всей его пронзительной ясности.
Ощущение личной потери.
"Нравственный урок" - замыленное словосочетание, но и спустя десятилетия я помню как прозрение ту секунду, когда услышал, в спектакле Евгения Арье "Розенкранц и Гильденстерн мертвы":
- Наверное, в самом начале был какой-то момент, когда мы могли сказать «нет».
Но мы его пропустили.
Эту пьесу я перевел, еще будучи студентом филфака МГУ, а отрывки из нее Юрий Любимов включил в свой спектакль "Владимир Высоцкий" на Таганке в 1981 году, в первую годовщину со дня смерти ВВ.
Том Стоппард, ты был гением. Спасибо тебе за свободу, которой так много в твоем творчестве!
Фильм "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" я впервые посмотрела в институте. Это была видеокассета, которую нам наша преподаватель дала на группу посмотреть. Ну и кассета гуляла по рукам и можно было взять на день, не дольше. Я взяла, позвала друзей домой. Вместе смотрели, кайфовали. Фильм стал любимым и потом, когда он появился сначала у меня на диске, а потом в Интернете, я каждый раз его показывала знакомым и друзьям и с ними сама пересматривала. Ни разу не надоел!
Том Стоппард, ты был гением. Спасибо тебе за свободу, которой так много в твоем творчестве!
Читала все, что публиковали, абсолютно все люблю. И, конечно, фильм.
Совершенно неповторимый.
«Проблема людей в том, что почти никто больше не ведет себя естественно, все ведут себя так, как от них того ждут, как если бы они прочитали о себе или увидели себя в кино. Вся жизнь сейчас такая. Нельзя даже думать естественно, потому что для тебя уже выбрано мнение, которое ты должен выражать. Оригинальность растрачена. И все-таки тяжело отказаться от веры в неповторимость человека».
Пьесу "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" перевел также Иосиф Бродский, и Том Стоппард рассказывал в интервью Анне Наринской о разговоре с поэтом:
Я встречался с Бродским однажды на приеме у его издателя. Он сказал мне, что перевел мою пьесу. Я почувствовал себя невероятно польщенным и страшно смутился. Это было через несколько недель после того, как он получил Нобелевскую премию. Я вообще-то подходил к нему, чтобы поздравить с премией. Но, вероятно от смущения, у меня в мозгу что-то заклинило — я сказал себе: с чего ты взял, что он получил Нобелевскую премию, ничего он не получал. И я стал мучиться: что лучше — не поздравить вовсе или поздравить с премией, которую он не получил. В итоге я, вероятно, оказался единственным человеком, который, встретив тогда Бродского, не поздравил его с Нобелевской премией. Больше я его не видел. А потом он умер.
Я видел в Лондоне больше десяти спектаклей по его пьесам, и разочарований не было. Вот и в этом году смотрел The Invention of Love и The Real Thing.
В последней (в Москве когда-то шла под названием "Отражения, или Истинное", в переводе Ольги Варшавер), кстати, очевидны автобиографические мотивы, причем парадоксальным образом они усилились через несколько лет после премьеры. В пьесе главный персонаж - женатый драматург, который по ходу действия вступает в отношения с актрисой, чей супруг играет главную роль в спектакле по его пьесе. После чего драматург начинает писать новую пьесу, о своей любви к этой актрисе... Так вот, роль этой актрисы исполняла Фелисити Кендалл, одна из ведущих английских актрис. И лет через шесть после постановки у Стоппарда начались отношения с Кендалл. Которая исполнила главные роли в нескольких его пьесах. В начале 1990-х они оба развелись с прежними супругами и были вместе лет восемь без формального вступления в брак. А потом Кендалл вернулась к прежнему мужу.
Почему я решил этот сюжет акцентировать? Дело в том, что на следующей неделе в Hampstead Theatre начинается показ спектакля по пьесе Стоппарда “Indian Ink”. Впервые эта пьеса была поставлена в 1995 с Кендалл в главной роли, с тех пор не возобновлялась. И что интересно, в предстоящем спектакле у Кендалл (ей 79 лет) тоже роль, хотя, конечно, другая. Что привносит какое-то мистическое измерение в эту историю.
Однажды меня пригласили на премьеру "Берега утопии" в РАМТ. Узнав, что спектакль длится часов десять, я решила, что уйду в антракте, поскольку долгих представлений не выдерживаю. Но посмотрела всю трилогию до конца - история Герцен, Огарев, Тургенев предстали героями мифологическими, как у Софокла, например, и это был один из лучших спектаклей, которые я видела.
Недавний "Леопольдштадт" понравился мне меньше как спектакль, отдача была не та, что ли, или время такое опустошающее, но пьеса великолепна. Как и "Розенкранц и Гильденстерн мертвы", принесшая ему в свое время известность. Историческо-публицистическая драматургия, возможна ли она? Так, чтоб это был Чехов плюс Шекспир, а не иллюстрация идей? И не Брехт (метафорическая публицистика). Вот Стоппард.
Вспоминают не только Стоппарда-драматурга, но и Стоппарда-правозащитника:
В 1977 году он приезжал в Москву, встречался с диссидентами
Том Стоппард поддерживал демократическое движение в СССР. В 1977 году он приезжал в Москву, встречался с диссидентами и даже пытался посетить одного узника психбольницы в Ленинграде. Он был одним из организаторов и деятельным участником Комитета защиты жертв карательной психиатрии в Советском Союзе. Он был искренним другом свободы. Он защищал преследуемых диссидентов всеми способами, которые были ему доступны. Когда я сидел в тюрьме, он выступал и в мою защиту. Я всегда помню об этом и благодарен ему за его участие в противостоянии с советским тоталитаризмом. Таких людей на Западе и тогда было не так уж много, а теперь стало еще меньше.
Руководитель Белорусского "Свободного театра" драматург Николай Халезин:
В 2005 году он стал для нас тем, кто впоследствие долгих два десятка лет будет поддерживать и нас, и театр. Поддерживать не «добрым словом», а всем своим существом: навещая нас на гастролях в разных странах, приезжая на дни рождения, рекомендуя тем или иным людям, переживая за нас, случись что-то с членами семьи… Мы называли его «третьим папой», а он вел себя как заправский дедушка, втихаря подбрасывая нашим крошечным дочкам наличные, чтобы они купили себе по-мелочи то, чего им захочется. Или вел мою любимую тещу со всей семьей в лучший ресторан, чтобы отметить ее прошедший день рождения.
Не хочется сейчас писать обо всем, что он сделал для Беларуси и беларусов. Но поверьте, наша страна была к нему гораздо ближе, чем это можно себе представить.
Он ушел последним из трех великих драматургов, которые два десятка лет назад поддержали Свободный театр: Гарольд Пинтер, Вацлав Гавел, и вот теперь Том Стоппард. Каждый из них научил нас чему-то своему, а Том — такому количеству театральных премудростей и житейских правил, что переоценить мы не сможем никогда в своей жизни.
Умер Том Стоппард. Человек очень близкий и очень дорогой. Покойся с миром…
Последний раз мы с ним поговорили лет пять назад и то по телефону.
Я почему-то решил тот разговор тогда же записать.
* * *
Обычно, приезжая в Англию, я звоню Тому просто поздороваться. Если во время моего там пребывания он планирует приехать в Лондон, а он редко туда выбирается, мы договариваемся о встрече. И тогда я специально еду туда из Олдершота, час на поезде. Тому не говорю, что приехал ради встречи с ним. Говорю, что был по делам, которые, скажу справедливости ради, всегда находятся на самом деле.
В этот раз позвонил, услышал автоответчик: “Привет, это Том, можете оставить сообщение”.
Сказал, что звоню просто поздороваться и справиться, как дела, что буду в Англии неделю, живу у сестры.
Том перезвонил через 2 дня. Номер был незнакомый. Я ответил, услышал его голос, обрадовался.
- Спасибо, что перезвонил, Том. Я завтра уже уезжаю и очень рад тебя слышать. Как дела?
- Я сразу не мог перезвонить. Утопил телефон и все контакты пропали. И вообще настроение в последнее время не очень.
- Что так? Не надо поддаваться настроению.
- Думаю о смерти, многое забываю, а многое и вспоминать не хочется.
- Что-то со здоровьем?
- Ну какое здоровье в моем возрасте.
- Не нравится мне, как ты звучишь.
- Знаешь, жена сегодня поехала в гости, я долго мучался, ехать или нет, и все же остался дома, и мне легче стало.
- Так это же хорошо.
- Я в последнее время стал затворником. Отказываюсь от встреч. Мне стало казаться, что слишком многого от тебя хотят. Вот прислали пьесу, просят прочитать, помочь. А мне кажется, что уже даже не просят, а почти что требуют.
- Я тебе каждый раз говорю, что ты слишком отзывчив, и этим пользуются.
- Может быть. Я скоро новую пьесу закончу, до конца мая должен. Хотел пораньше, но поехал в Нью-Йорк, там мою старую пьесу ставили. Может, поэтому настроение неважное. У меня так бывает.
- Думаю, просто ты меняешь свою жизнь на более спокойную, поэтому какие-то вещи тебя стали раздражать. Это нормально, все уляжется.
- А тебе сколько лет?
- Вот только 65 исполнилось.
- А я думал 60…
- Нет, постарше.
Тому почему-то важно было, что я не так молод, как он думал. Видимо, он все еще пытался осознать свой возраст. Мне это знакомо. Я иногда тоже этим занимаюсь и оптимизма это не прибавляет.
- А как у тебя дела? - спросил Том.
- У меня нормально, в стране плохо, - привычно ответил я.
- Здесь тоже абсурд с этим Брекзитом. До чего же глупую ситуацию создали.
- Хочу похвастаться: мою книгу издали на чешском языке, - сказал я, не испытывая желания обсуждать брекзит.
- Поздравляю. Это сколько уже языков?
- Пять.
- А как твоя пьеса?
- Ты помнишь? - удивился я. - Ее один раз показали в Праге, больше, я думаю ее не будут ставить.
- Почему?
- Непопулярная тема.
- А о чем она?
- Ты правда хочешь знать?
- Конечно.
- Тогда в двух словах. Она об украденной личности. Тюремщик, пытавший политзаключенного, присваивает его тюремные дневники и уезжает с ними на Запад, где выдает себя за этого заключенного. Тот скорее всего умирает в тюрьме, а палач на Западе становится лидером интеллектуального сопротивления благодаря украденной книге. Вот, собственно, суть…
- Прекрасная идея, - сказал Том, помолчав, - это то, что с нами происходит. У нас крадут наши личности, наши идеи, искажают их и пользуются в своих интересах. Очень хорошая идея.
Поговорив еще немного о семьях и знакомых, мы распрощались.
Только тогда я вдруг вспомнил об утопленном телефоне Тома. Посмотрел в свой телефон. Номер, с которого он звонил, был незнакомый. Он завел новый телефон и новый номер. Но каким образом он получил мое сообщение? И где он взял мой польский номер телефона?
Мистика.
Объяснение этой загадочной истории, наверное, можно найти, но мне хочется думать, что какие-то высшие силы помогли нам с Томом поговорить, пусть даже этими высшими силами была гениальная помощница Стоппарда Джеки.
Вот и Стоппард ушёл. In a box.
Ничего не поделаешь - я замечаю перемену в своём восприятии смерти людей, многое значивших для меня в прошлом: если ещё лет пять-шесть назад, когда череда умерших всё удлинялась, это создавало ощущение покинутости, брошенности, "нету их и всё разрешено", - то теперь, последние года три, при известии о каждой новой смерти дорогого имени почти что вздыхаешь с облегчением - "Значит, он/она больше не увидит всего этого. Уф!".